но жалок тот, кто смерти ждет, не смея умереть!©
Кусок сказочки Элрику
У него было два варианта решения: поздороваться, переселив себя или пройти мимо, уткнувшись в книжку. Нет, поздороваться очень хотелось, но он вспоминал глаза, скулы, искорки света в волосах, рот, губы... При мысли о губах он покраснел, заталкивая возникшее перед глазами воспоминание в самый конец памяти, тщательно упаковывая образ в аккуратную коробку с надписью "не вскрывать до того, как окажешься один дома", случайно вытаскивая его и будто снова слыша своей прерывистое дыхание и чувствуя прикосновение...Прикосновения.
Это было великолепно, чудесно, восхитительно, это было мечтой и фантазией, сном и выдумкой, подарком крестной феи, спустившейся вдруг к нему, но не больше. Это не гармонировало с представлениями Майкла о Крисе -нежной розе, волшебной статуе, идеальном мальчике, образце для подражания, почти боге, со всем тем, чем тот казался ему. Образ рушился, гром гремел, в его мирке полыхали пожары, разливались наводнения и тряслась земля, и все это нисколько не мешало друг другу. Бог с рыжими короткими волосами и флейтой не умел улыбаться так. Он не валялся на чужой груди посреди коридора. Он не...
Он также вскидывал руку, также задумчиво проводил ею по волосам, пил зеленый чай и хранил свою флейту в чехле - Майклу казалось, что этот чехол служит первым отличительным знаком ее уникальности, в конце концов, любое оружие убирают: в ножны ли, в кобуру ли... Флейта была оружием с обыденной тупой злостью этого мира, а чехол ее сдерживал, не выпускал из под контроля, давил.
-У него нету девушки и шарлотки, но какое тебе-то дело? Ты просто узнал о нем больше, вот и будь счастлив. Мне нет дела до всего этого. Ага, ну так просто вспомни этого типа. Майкл послушал внутренний голос, помотал головой, но типа вспомнил - сказать по правде, тип вспомнился сам. Внутренности скрутило чем-то шипящим и раскаленным, будто злость выливалась расплавленным маслом на стенки желудка, выжигая все и уничтожая, стоило только вспомнить, как «темный», так окрестил его Майкл, по привычке не запоминая имен с первого раза, хозяйским жестом хватал Криса - говорить так даже мысленно было странно, но голос в голове вспоминал тот, другой голос, тягучий, медовый, улыбающийся, произносящий растянутыми в улыбке губами банальное "просто Крис", становящееся таким, таким...звук голоса вспоминать нельзя было тоже.
Ненавидя себя, жизнь и свою привычку краснеть, Майкл прошел в аудиторию и повернулся, случайно, только взять ручку, и...
-Аккуратнее, попрошу вас. - Сказал предмет его мыслей, не изменившись в лице и не потеряв его холодности, протянул злополучную ручку и подмигнул.
Он подмигнул и вот тут потоп дошел до точки, мир рухнул, образ не наложился - человек, обладающий этими тонкими пальцами, не будет ему подмигивать. Ни за что.
Хотя, может... Майкл украдкой глянул в стекло, оценивающе посмотрел на свое размытое отражение и, не увидев ничего того, что хотел бы, разочарованно отвернулся.
Не было ничего такого, в конце концов, он был толерантен и вообще нейтрально-положительно относился к лицам нетрадиционной ориентации, и не было никакой разницы, кто там - девушка с шарлоткой или этот, но...
Но Майку казалось, что он съел большое количество тухлой рыбы. А еще ему очень хотелось ее выплюнуть и желательно кому-нибудь в лицо.
Особенно, когда он, снова взглянув в окно,увидел там этого, это, эту..Эту рожу, да. Рожа опиралась на мотоцикл, поправляла рукав рубашки и всем своим видом рождала мысли об убийстве. Точнее, мысль об убийстве просыпалась тогда, когда он видел какие взгляды кидал его идеал в окно. Странно, что окно не плавилось.
Карандаш в руке сломался, лекция кончилась.
Завтра Крис обещал ему сыграть, и крылья вырастали, но до завтра необходимо было дожить, а, учитывая, что до завтра еще -день, а это почти целая жизнь -это было не очень-то просто.
У него было два варианта решения: поздороваться, переселив себя или пройти мимо, уткнувшись в книжку. Нет, поздороваться очень хотелось, но он вспоминал глаза, скулы, искорки света в волосах, рот, губы... При мысли о губах он покраснел, заталкивая возникшее перед глазами воспоминание в самый конец памяти, тщательно упаковывая образ в аккуратную коробку с надписью "не вскрывать до того, как окажешься один дома", случайно вытаскивая его и будто снова слыша своей прерывистое дыхание и чувствуя прикосновение...Прикосновения.
Это было великолепно, чудесно, восхитительно, это было мечтой и фантазией, сном и выдумкой, подарком крестной феи, спустившейся вдруг к нему, но не больше. Это не гармонировало с представлениями Майкла о Крисе -нежной розе, волшебной статуе, идеальном мальчике, образце для подражания, почти боге, со всем тем, чем тот казался ему. Образ рушился, гром гремел, в его мирке полыхали пожары, разливались наводнения и тряслась земля, и все это нисколько не мешало друг другу. Бог с рыжими короткими волосами и флейтой не умел улыбаться так. Он не валялся на чужой груди посреди коридора. Он не...
Он также вскидывал руку, также задумчиво проводил ею по волосам, пил зеленый чай и хранил свою флейту в чехле - Майклу казалось, что этот чехол служит первым отличительным знаком ее уникальности, в конце концов, любое оружие убирают: в ножны ли, в кобуру ли... Флейта была оружием с обыденной тупой злостью этого мира, а чехол ее сдерживал, не выпускал из под контроля, давил.
-У него нету девушки и шарлотки, но какое тебе-то дело? Ты просто узнал о нем больше, вот и будь счастлив. Мне нет дела до всего этого. Ага, ну так просто вспомни этого типа. Майкл послушал внутренний голос, помотал головой, но типа вспомнил - сказать по правде, тип вспомнился сам. Внутренности скрутило чем-то шипящим и раскаленным, будто злость выливалась расплавленным маслом на стенки желудка, выжигая все и уничтожая, стоило только вспомнить, как «темный», так окрестил его Майкл, по привычке не запоминая имен с первого раза, хозяйским жестом хватал Криса - говорить так даже мысленно было странно, но голос в голове вспоминал тот, другой голос, тягучий, медовый, улыбающийся, произносящий растянутыми в улыбке губами банальное "просто Крис", становящееся таким, таким...звук голоса вспоминать нельзя было тоже.
Ненавидя себя, жизнь и свою привычку краснеть, Майкл прошел в аудиторию и повернулся, случайно, только взять ручку, и...
-Аккуратнее, попрошу вас. - Сказал предмет его мыслей, не изменившись в лице и не потеряв его холодности, протянул злополучную ручку и подмигнул.
Он подмигнул и вот тут потоп дошел до точки, мир рухнул, образ не наложился - человек, обладающий этими тонкими пальцами, не будет ему подмигивать. Ни за что.
Хотя, может... Майкл украдкой глянул в стекло, оценивающе посмотрел на свое размытое отражение и, не увидев ничего того, что хотел бы, разочарованно отвернулся.
Не было ничего такого, в конце концов, он был толерантен и вообще нейтрально-положительно относился к лицам нетрадиционной ориентации, и не было никакой разницы, кто там - девушка с шарлоткой или этот, но...
Но Майку казалось, что он съел большое количество тухлой рыбы. А еще ему очень хотелось ее выплюнуть и желательно кому-нибудь в лицо.
Особенно, когда он, снова взглянув в окно,увидел там этого, это, эту..Эту рожу, да. Рожа опиралась на мотоцикл, поправляла рукав рубашки и всем своим видом рождала мысли об убийстве. Точнее, мысль об убийстве просыпалась тогда, когда он видел какие взгляды кидал его идеал в окно. Странно, что окно не плавилось.
Карандаш в руке сломался, лекция кончилась.
Завтра Крис обещал ему сыграть, и крылья вырастали, но до завтра необходимо было дожить, а, учитывая, что до завтра еще -день, а это почти целая жизнь -это было не очень-то просто.
@темы: Сказочка для Элрика