Лес горел.
Лес горел, а Нагиса стоял на балконе, опираясь на перила: за спиной плащ, вокруг ветер, раздувающий огонь, уши надежно скрыты под шляпой, взгляд устремлен вдаль. Инквизитор торжествовал - победа была за ним, цель достигнута, миссия выполнена.
Война между людьми и оборотнями была неизбежна, а он так, подтолкнул только к решению, подлил масла в огонь, обернул дело в свою пользу...Он был горд собой. Прелестная манипуляция жалкими тварями удалась, и об этом явно свидетельствовало марево над лесом. Говорят, на огонь можно смотреть вечно. А на огонь, в котором горят враги, еще вечнее - так заключил Нагиса, и посмотрел на пламя, подбирающееся к городу и северной части леса. Радость омрачал один факт- живучесть некоторых представителей рода кошачьих.
Факт был прискорбный.
Сплюнув с балкона, инквизитор еле удержался от того, чтоб поплевать через левое плечо - вспоминать чертовых кошачьих в такой момент было неправильно. И нервно.
О да, очень нервно.
-Альфа на задании. Первый - никудышный осел, снаружи комнаты, не мешает уединению...А кто помешает меня внезапно убить?
Идиоты. Все вокруг идиоты. - Беснуясь, Нагиса не рассматривал то, что, не отдавая приказа, редко можно получить его
исполнение. - Живи где-то шатается, глупая рыжая шкура. Ничего, замок защищен, охрана вокруг и...
Тень пробежала по стене и исчезла. Вместе с радостью инквизитора. Вдруг стало страшно, так страшно, что захотелось крикнуть и убежать, спрятаться в одеяло и поставить вокруг всех ищеек, чтоб стерегли, чтоб ни одна муха не проскочила, ни одна мышь, ни одна пантера...
Пятясь назад, Нагиса наткнулся на что-то теплое. Повернулся.
И встретился с Лаэртом взглядом.
-Ну здравствуй, Инквизитор.-Голос у него был такой...такой, как в первые дни, когда Нагиса был в плену, и все лучилось ненавистью, и Добуцу боялся - нет, был почти уверен - что скоро умрет, причем насильственной и мучительной смертью.-Давно не виделись.
-Кхм. Кхм. - Выдавил из себя Нагиса, пятясь назад к балкону. Хвост обмотался вокруг ноги, уши прижались под шляпой так, что дальше некуда, и хочется позвать охрану, но не успеют, не услышат, не прибегут, и он один, совершенно один, наедине со злобным и мерзким психом. Инквизитор не выдержал и сообщил Лаэрту. -Мяу.- От страха было почти невозможно двигаться.-Мяу.
А Лаэрт смеялся, а потом подошел ближе, сбил шляпу одним движением, зашипел:
-Идешь к балкону? Торопишься вниз? - Нагиса не успел и мяукнуть, когда услышал щелчок, увидел перекинувшегося оборотня, и почувствовал как сомкнулись зубы пантеры за его спиной, на рубашке. Прыжок,и они стоят на перилах - Нагиса чувствует как трещит и рвется ткань у него на спине, он свисает из пасти пантеры над бездной и знает - Лаэрт мотнет головой и он будет лепешкой у подножия замка. Балкон высокий, горящий лес внизу и кажется, что сойти с ума от страха просто, так просто, что еще немного и все.
Лаэрт прыгает на выступ в стене, отталкивается, прыгает на другой выступ -выступ, балкон, перила, выступ - инквизитор болтается тряпичной куклой в зубах, то визжа от страха, то безуспешно пытаясь издать хоть какой-то звук.
Выступ-балкон-выступ, прыжок...
Инквизитор, уже уверенный в своей скорой кончине, открыл глаза.
До земли было метров пять - внизу был мягкий снег, жесткий лед, и небо было темным как шкура пантеры, и Лаэрт разжал зубы, оставаясь сидеть на дереве. Затем спрыгнул, ухмыльнулся.
-Не знал, что инквизиторы так красиво летают. Да еще и падают красиво. - Подошел, посмотрел сверху вниз, шлепнул по заднице.
Не то чтоб Нагиса обратил внимание - тело болело все. Рука, разодранная при падении, отбитый бок, спина, в которую впивался лед, и холод - холод, пробирающий до костей.
Снег, казалось, был повсюду - или почти повсюду - над ними обледенелая сточная труба, идущая с крыши, под ним крошево льда, впивающееся всюду, тающие под ним, на нем -мокрая одежда и ссадины, вокруг снег, боль и холод, вороны кружат над лесом, лес горит...Хорошая погода для смерти.
Если б Нагиса хотел умереть красиво, он, может, был бы и рад, но проблема была одна - Нагиса умирать не хотел.
-Ты...-Инквизитор глянул в лицо напротив. -Ты...убьешь меня? -Голос все же подвел и сорвался. Взгляд не предвещал ничего хорошего, да и...Да и не этот взгляд ему хотелось увидеть.
-Убью? - Айме удивленно усмехнулся. - убью..Нет, что ты. - Увидел радость на чужом лице - хотя какое чужое, весь минус был в том, что уши -идентичные уши, клановая черта, демонстрировали ему истинную натуру ушастого.
Он не мог забыть, что они родственники- не мог поначалу, но..Но возможно все, Лаэрт помнил.
И он больше не ошибется.
Он больше не будет чувствовать жалость. И такие неправильные чувства.- Лаэрт подвернул рукава. -Он тоже не будет чувствовать. От них надо избавиться - раз и навсегда, сейчас и здесь, инквизитор не нужен ему, а он-инквизитору, Лаэрт ненавидит его больше жизни, ненавидит так, что не может придумать, что с ним сделать, что зациклился, что не может перестать о нем думать.
Лаэрт толкает Нагису вбок, переворачивая на живот, шипит в ухо:
-Заплатишь за все.
И видит, как расширяются в панике зрачки, как блондин под ним вырывается и пытается звать на помощь.
Заткнуть рот рукой, ударить в челюсть.
Кровь изо рта течет вниз по подбородку, капает на снег, на лед, на руки, которыми Нагиса опирается в ледяное крошево. Лаэрт видит, еще немного и колени, и руки, будут также разодраны в кровь, но его это не волнует.
Марево над лесом еле видно, наверное, огонь уже в дальней части.
-Мне больно.- Шепчет Нагиса. -Мне холодно. - И смотрит на свои ладони с налипшими осколками льда, смотрит удивленно, не веря в происходящее.
Лаэрт толкает его, наваливается сзади, рвет дорогие изящные брюки, не удосужившись даже снять их - толкает локтями в снег, на лед, вниз - и входит, так, что Нагисе кажется, что он сейчас умрет, что его разорвали - пополам, беспощадно и он кричит, и слезы сами льются из глаз, смешиваясь с кровью.
Лаэрт двигается, рыча где-то изнутри, сильнее, глубже, быстрее, и с каждым толчком лед все сильнее впивается в локти, в колени, в душу, и рукам так холодно, а сзади так горячо, и так больно везде, что уже ничего не чувствуется -ни жара, ни холода, ни когтей, впивающихся в плечи, ни укусов в спину, не видно, что изо рта идет пар, и не слышно шепота Айме.
-Мой.
Шепот идет изнутри, как рычание, его ни слышит и Айме сам, а Нагиса кричит и зовет - Альфу, Живи, охрану, всех,
а никто не приходит, а Лаэрт смеется, кончая, и отбрасывает кузена в сторону.
Нагиса падает - спиной, в снег, и смотрит на звезды. Небо чистое-чистое, и задней мыслью все бьется "за что" и, хотя инквизитор знает за что, становится только больнее. Еще бьется "почему никто не пришел, не спас, я же..", но Альфа на задании, Первый олух, что с охраной -неизвестно, а Живи всегда шляется где-то, и Нагиса не знает, как сейчас мечется между падающими горящими деревьями обезумевший от страха рыжий кот, понимающий, что его забыли, и что ему не успеть убежать. И как его вытаскивает рыжий лис - тогда, когда тот уже почти умер, когда пламя уже опалило уши, и ветка перебила лапу, и...Нагиса не знает ничего этого - ему и не важно это.
Ему больно, он смотрит на звезды, а когда Лаэрт подходит к нему, он смотрит на Лаэрта- снизу вверх.
-Еще увидимся, -говорит Лаэрт и наклоняется, и целует-целует так нежно и долго, что Нагиса растворяется и остается там, в поцелуе, и может не думать, и не знает, что думать.
Тень исчезает, инквизитор встает -на снегу, где он сидел следы крови,а штаны разорваны, а в глазах туман, и идет к пункту охраны.
А тела часовых, залитые кровью из разорванных горл, разложены так, что в них читается надпись:
-Еще увидимся.